становись к бревну, кровь разгони по жилам.
Болел, как и все, инспектор за общее дело. Видит — на крыше народ молодой. Видит — народ озорной. Хоть и в сосульках лица, да румянец на каждом зарёй играет. Не стал он больше ругать строителей. Взял топорище в руки. Минута. Вторая. Удар, удар. Верно — теплее стало.
— Ну что же, остаюсь с вами, — сказал инспектор. Добавил, стараясь, чтобы звучало строго: — Для наблюдения, для контроля.
Продолжается работа на электростанции. Узнали в городском совете о нарушении постановления. Прислали своего представителя.
— Кончайте! Слезайте! — кричит представитель.
Несётся сверху:
— А здесь тепло.
Поднялся и этот наверх, на крышу.
— Слезайте!
— Тут к солнцу ближе, — твердят строители. — Давай с нами, Кузьма Данилыч (это и есть представитель). На-ка топор, становись к бревну, кровь разгони по телу.
Усмехнулся представитель, качнул головой. Все знают, что и он патриот Магнитки. Видит — на крыше народ молодой. Видит — народ озорной. Понимает: не мороз для таких мороз. Взял топорище в руки. Минута. Вторая. Удар, удар. Верно: теплее стало. Остался и он на крыше.
Отработали в лютую стужу люди.
— Там к солнцу ближе!
Мороз — не мороз для храбрых.
Распоряжение свыше
И это тоже произошло во время строительства Центральной электростанции. Шёл монтаж первой турбины. Напряжёнными, горячими были дни.
Приступила первая бригада к работе. Интересуются монтажники, кто из инженеров будет у них ответственным по монтажу:
— Кто с нами?
Отвечают:
— Инженер Владимир Фастовский.
Отработала, сменилась бригада, пришла другая. Интересуются и здесь монтажники, кто из инженеров будет у них ответственным по монтажу:
— Кто с нами?
Отвечают:
— Инженер Владимир Фастовский.
Третья бригада приступила к работе.
— Кто с нами?
— Инженер Владимир Фастовский.
Отработал Фастовский три смены подряд. Немного передохнул. Вновь отработал три смены. Снова отдых и снова — три смены.
Да и не только один Фастовский. Многие инженеры, техники, бригадиры, простые строители по 20, по 30 часов не покидали своих рабочих мест.
Начальнику строительства даже пришлось отдать специальное распоряжение, запрещающее столь длительные переработки.
Не помогло распоряжение.
Явился на стройку электростанции какой-то важный администратор. Тоже заговорил о распоряжении.
— Чьё, чьё распоряжение? — спрашивают нарушители.
— Самого начальника строительства товарища Гугеля.
— А у нас есть распоряжение свыше, — отвечают строители.
— Какое распоряжение?! Чьё? Откуда? — поразился администратор.
Улыбаются строители.
— Так чьё распоряжение? — допытывается администратор.
Не выдержал тут монтажник Валерий Носик. Наклонился к администраторскому уху.
— Чьё распоряжение? Собственной совести!
Не расслышал, не понял администратор:
— Какие повести?
— Распоряжение человеческой совести, — уточнил Носик.
По расчётам специалистов на монтаж турбины отводилось три месяца. Строители электростанции выполнили эту работу в три раза быстрее — за тридцать дней.
Понравилось строителям выражение «распоряжение свыше».
Чуть что:
— Распоряжение свыше! Распоряжение свыше!
Распоряжение совести — выше не может быть.
Про первую домну и первый дом
Серафим Сорокин попал на Магнитострой как раз тогда, когда стали возводить заводские стены. Не разобрался Сорокин, что к чему. Похлопал рукой по стене:
— Завод! Металлургический!
— Кирпичный, — кто-то его поправил.
Решил Сорокин, что тот, кто его поправил, ошибся. — При чём тут кирпичный? Металлургический!
И снова в ответ:
— Кирпичный.
Всё верно, возводили строители кирпичный завод.
Чтобы построить металлургический комбинат, чтобы построить город Магнитогорск, надо было иметь миллионы и миллионы штук кирпича. Где же взять эти кирпичные горы? Выход один — построить собственный кирпичный завод. Серафим Сорокин и попал на Магнитку в то время, когда шло строительство такого завода.
Огорчился Сорокин, думал металлургический завод возводить, а тут направили его на строительство кирпичного. Побурчал, конечно, вначале Сорокин, потом смирился. Работник он хороший, дисциплинированный. Взялся с душой за дело. Освоил профессию каменщика. Любо смотреть на Сорокина. Кирпичи в руках у Сорокина как воробьи порхают.
Всё больше, всё больше людей на Магнитке. Всё шире размах строительства.
Центральное место на металлургическом комбинате занимает доменный цех, доменные печи. В них из руды выплавляют металл. По проекту на Магнитке должны были построить четыре доменных печи.
1 июля 1930 года состоялась закладка первой домны.
Происходило это празднично. Собрались все строители. А было их в это время уже 14 тысяч человек. Состоялся торжественный митинг. В связи с закладкой первой домны был составлен специальный акт. Его поместили под стекло и замуровали в основании домны.
Как раз в это время завершилось строительство кирпичного завода.
— Ну всё, я своё дело сделал, — сказал Сорокин. — Перехожу на строительство домны.
Да тут… Прошло всего три дня после закладки первой домны, и на Магнитке новая радость. Приступили в Магнитогорске к строительству первого капитального жилого дома. Снова состоялся торжественный митинг. Отметили на митинге лучших строителей кирпичного завода. Оказался среди них и Сорокин. Доверили ему и другим передовикам с кирпичного закладку и строительство первого капитального дома.
— Да я же на домну хочу, — чуть не закричал Сорокин.
Однако неудобно стало. Решил подождать, повременить.
Завершили строители первый дом. Приняла его комиссия. Вселились в него жильцы. Не нарадуются люди просторному, светлому дому. Спасибо строителям. Спасибо Сорокину.
— Ну всё, я своё дело сделал, — вновь заявил Сорокин. — Перехожу на строительство домен.
Да только тут снова его отметили. Премию выдали, объявили благодарность. Доверили новое строительство. Была это школа.
Неудобно опять Сорокину стало. Решил: ну всё, уйду, как только построим школу.
Построили школу.
— Ну, я своё дело сделал!
За школой пошли детские ясли. Задержался опять Сорокин.
Построили ясли.
— Всё, прощайте, я своё дело сделал!
Да только вслед за яслями началось строительство городской поликлиники, потом пошёл магазин, затем клуб, затем спортивный зал. Так и остался Сорокин среди строителей города. Отлично трудился Сорокин. Прославленным стал строителем. Много в Магнитогорске воздвиг он прекрасных зданий. Для людей великое сделал. Светлую, добрую память о себе оставил у всех Сорокин.
Память людская золотом ценится.
Память людская на деле держится.
Случай с обновами
Строители окружили своего бригадира. Смотрят на самого, на его обновы.
— Ну и ну!
— Вот это да!
— А кепка-то, кепка!
Кепка действительно на голове бригадира была необычная: белая, мохнатая, сверху пупырышек, козырёк — серпиком. Впервые здесь на Магнитке такую видят.
— А пальто-то! Пальто!
И пальто необычное — светлое, нарядное, модное; с ремешком, с накладными карманами. Пуговиц нет. Вместо них металлические застёжки.
— Ух ты! Ох ты! — не прекращаются голоса.
Товарищи по работе встречали своего бригадира Виктора Калмыкова. Он только что
